Только ночью я чувствую в себе эти силы. Я выхожу из своего моря, обнаженная, пахнущая штормами и безмолвностью воды, немного озябшая. Обломки ракушек и осколки где-то виданных морем гор почти неосязаемо щекочат ступни. Сажусь на берег, подбираю под себя ноги, а ветер длинными, негнущимися, прозрачными пальцами расчесывает мои волосы. Мне как никогда спокойно.
В моих мечтах живет старинный город, оборонявшийся и одержавший победу ценой лишь одного расколовшегося камня. Там Западный и Восточный ветры борются за корону. Там ночами каменные химеры и грифоны покидают свои насиженные постаменты и крыши и сторожат город: жгут реку, устраивают рыбные пиры и турниры, - а святые и ангелы на мосту украдкой крестятся, испуганно шелестят языками и протирают, послюнявив пальцы, свои запылившиеся нимбы. В том городе из камня у людей почти окаменели языки, и слова вырываются твердым скоплением каменных звуков. А когда каменные звуки наслаиваются друг на друга, возникает щипение. Так и говорят они твердыми и щипящими, а гласными только поют. В том городе от скуки улицы играют в прятки и меняются местами. Тот город пишет мне письма, которые я не могу прочитать. Каждую ночь я получаю новую карту. Каждую ночь я получаю пожухлый, будто побывавший в воде лист бумаги, свернутый в восемь раз.Я разворачиваю его, и звуки, щипящие и твердые, высыпаются разрозненные на землю передо мной, поют гласными и разлетаются с ветром. Я не успеваю сложить их в слова.
Мне видится, как я вхожу в этот город в тот час, когда от ночи остается лишь огрызок из двух минут до крика петуха. Я уверенно иду по каменному мосту, оставляя море в каждом шаге за собой. Грифоны и химеры оборачивают свои каменные головы, а святые и ангелы крестят меня в спину. Мне как никогда спокойно.
Но наступает утро, и я возвращаюсь в море. Оно не запирает мою клетку больше, в этом нет смысла: мы с морем неотделимы, я ношу его воды в себе, я его воды. И я не знаю, зачем я возвращаюсь. Быть может, днем меня стесняет моя нагота...
В моих мечтах живет старинный город, оборонявшийся и одержавший победу ценой лишь одного расколовшегося камня. Там Западный и Восточный ветры борются за корону. Там ночами каменные химеры и грифоны покидают свои насиженные постаменты и крыши и сторожат город: жгут реку, устраивают рыбные пиры и турниры, - а святые и ангелы на мосту украдкой крестятся, испуганно шелестят языками и протирают, послюнявив пальцы, свои запылившиеся нимбы. В том городе из камня у людей почти окаменели языки, и слова вырываются твердым скоплением каменных звуков. А когда каменные звуки наслаиваются друг на друга, возникает щипение. Так и говорят они твердыми и щипящими, а гласными только поют. В том городе от скуки улицы играют в прятки и меняются местами. Тот город пишет мне письма, которые я не могу прочитать. Каждую ночь я получаю новую карту. Каждую ночь я получаю пожухлый, будто побывавший в воде лист бумаги, свернутый в восемь раз.Я разворачиваю его, и звуки, щипящие и твердые, высыпаются разрозненные на землю передо мной, поют гласными и разлетаются с ветром. Я не успеваю сложить их в слова.
Мне видится, как я вхожу в этот город в тот час, когда от ночи остается лишь огрызок из двух минут до крика петуха. Я уверенно иду по каменному мосту, оставляя море в каждом шаге за собой. Грифоны и химеры оборачивают свои каменные головы, а святые и ангелы крестят меня в спину. Мне как никогда спокойно.
Но наступает утро, и я возвращаюсь в море. Оно не запирает мою клетку больше, в этом нет смысла: мы с морем неотделимы, я ношу его воды в себе, я его воды. И я не знаю, зачем я возвращаюсь. Быть может, днем меня стесняет моя нагота...
-
-
31.01.2007 в 16:33-
-
31.01.2007 в 16:51спасиб. она как-то внезапно пришла ко мне ночью. вернее я ее почувствовала