Нравится ощущение бесконечности дней, забытое со времен путешествий в Город, когда покидаешь временное пристанище рано утром, а приходишь ночью, и остаются силы только для того, чтобы наспех раздеться, раскидав одежду по номеру, принять душ, упасть на кровать и провалиться в глубокий и расслабленный сон. Всегда знаю, что нахожусь в нужном месте, когда проснуться утром ни свет ни заря за - радость, когда не возникает желание полежать еще несколько минут, перезавести будильник, когда улыбаешься солнцу или... нависшим облакам - неважно. Город всегда начинался с радости пробуждения и желания идти, видеть, впитывать, даже если ноги, кажется, сейчас подломятся от дорог прежнего дня. И как бы странно это ни звучало: Город открывался мне в разных городах, но всегда дарил похожие ощущения счастья, не зависящего ни от чего вокруг, просто радость быть здесь и сейчас.
Всегда казалось, что мое время суток - это ночь, но теперь оказывается, что и в этом я ошиблась. Я влюблена в раннее утро, безнадежно и без памяти. Осознание настигло внезапно, когда утром, еще до рассвета открыла глаза, и показалось, что снятся небеса, потому что всё вокруг было в облаках. Они стелились по земле, впрочем, и земли никакой под нами не было, автобус плыл сквозь туманы. Казалось, небо надломилось, не удержало себя, неловко рухнуло сонное, распласталось и продолжило дремать, как, бывает, маленькие дети падают с кровати не просыпаясь. Утро пахло росой, парным молоком и морем, и невозможно хотелось выскочить из автобуса и пробежать по влажной траве босиком, как это часто бывало в детстве. Потом всё вокруг вздрогнуло, потянулось и первый луч солнца защекотал краешек неба, стянул с него одеяло, туман задвигался, зашевелился, потек ручейком по лугам, а потом в миг вспыхнул и стал посеребренным.
Казань - тоже Город, но открылась не сразу, она то дразнилась Киевом, то вздыхала Прагой, то смотрела свысока Москвой, и, казалось, я так и не найду ничего особенного, что запало бы глубоко и напоминало о себе, как старая открытка, случайно выпавшая из книги. Но потом, там, в католическом соборе, на службе, где на деревянных лавках кроме меня было всего три человека, шепчующих строчки из библии с закладкой на нужной странице, я вдруг почувствовала. Голоса хора переливались, вечерний свет мягкой проникал через витражи - и внутри вдруг стало покойно и прохладно. И все ощущения были особенными, будто уже исполнила свою мечту, будто я где-то уже очень далеко и будто всё правильно. Рядом сидел молодой человек еврейской наружности и необычайно красивой внешности. Он слушал службу, потом суетливо оглянулся вокруг, зацепился взглядом за меня, встряхнул свои волосы до плеч, оглянулся на всех еще раз, достал из кармана блокнот, на обложке которого было что-то написано, кажется, на иврите, начал что-то наспех записывать.
После службы не хотелось уходить, для меня нет места спокойнее, чем костел, невероятно потянуло к двери с надписью "Исповедь", но потом вспомнила, что несмотря на то, что по ошибке ношу крест католического вида, я всё же не той веры, да и что я смогу сказать? Когда-то давно, в Праге, я также попала в католический храм и также была служба, только храм был наводнен сотней людей, не меньше, и все выстроились в очередь к пастырю, и я, зачарованная красотой их белых одежд и благодатью храма, встала тоже; пастырь был настолько красив, что когда он дал мне испить вина,протянул кусочек хлеба и сказал: "Аминь", - я не могла вымолвить ни слова, завороженная, тогда он улыбнулся краешком губ, будто тайно, украдкой, и еще раз тихо повторил: "Аминь?".
Красивый юноша продолжал что-то записывать в блокноте, неловко оглядываясь, а потом вышел вслед за мной и ходил по площади около храма, будто сомневаясь, и всё что-то записывал в блокнот, а потом мы обменялись взглядами и разошлись разными дорогами. Меня тянуло заговорить с ним, и не потому, что я хотела познакомиться с красивым мужчиной, вовсе нет, а потому что мне казалось у него за устами скрыта загадочная история: кто он, как попал в этот город, что ищет и куда идет. Он был похож на вечного странника, но я всё же бываю слишком застенчива еще, чтобы просто заговаривать с людьми и узнавать их жизни.
А потом, уставшая, возвращаюсь в номер, ложусь, закрываю глаза и вдруг вспоминаю, что еще месяц назад мечтала странствовать и останавливаться в гостиницах. И в очередной раз признаюсь себе, что не привязываюсь к месту и быстро привыкаю к любой гостинице, называя ее "домом", а вспоминаю только о людях, что остались где-то в других городах, впрочем, ведь между нами нет скрепляющих канатов, между нами только добро. Но хочется встретиться, обняться, и слушать, и рассказывать.